Вряд ли будет большим преувеличением сказать, что многие люди по природе своей консерваторы. Или становятся таковыми, достигнув определенного социального положения, возраста и т. п. Кстати, в силу своего образа жизни к категории консерваторов относятся многие аграрии. Чье мнение о жизни и работе фермеров им представляется заслуживающим внимания? Очевидно, их собственное, в первую очередь. Но во вторую – мнение авторитетных «коллег по профессии», особенно издалека. Как говорится, «большое видится на расстоянии».
Аgroexpert поинтересовался, что думает о молдавских фермерах и их проблемах эксперт-консультант из Австрии Йохан Татзбер.
– Расскажите вкратце о себе и вашем хозяйстве.
– Я наследственный фермер: семейная ферма, 40 га под полевыми культурами, перешла мне от отца. В свою очередь, я уже передал ее сыну. Много ли изменилось за это время в нашем, можно сказать, традиционном австрийском фермерстве? И да, и нет. Четверть века назад средний размер сельхозугодий в Австрии был 30 га, теперь – 40 га. Размер нашей фермы, по семейным меркам, стабилен, по меркам нашей страны – типичен, с небольшой тенденцией к среднестатистическому уменьшению.
Я аграрий и по призванию, и по профессии. Окончил сельскохозяйственный колледж, обладаю степенью мастера по агрономии. Всю жизнь работаю по специальности, с 2003 года не только как специалист-практик, но и как эксперт-консультант. Тогда как мой сын по своей первой и основной профессии – финансист-аудитор. Видимо, это веяние времени. У молодого поколения мировоззрение и круг интересов шире. Но, на мой взгляд, важно то, что сын, как и многие австрийцы, не утратил связь со своими корнями, своей землей, пусть даже сегодня она для них не основное средство заработка, а в хорошем смысле эмоциональное хобби. Главное – они ценят землю и заботятся о ней. И при этом получают хороший практический результат.
– В какой области консалтинга Вы специализируетесь?
– По контракту с международным машиностроительным концерном я осуществляю агрономический консалтинг – в основном в странах Центральной и Восточной Европы. По работе много времени провожу в Украине, а с некоторых пор посещаю и Молдову. Сфера моего консалтинга – комплексная почвообработка, удобрение и защита растений в почвенно-климатических условиях вашего региона.
– С точки зрения агрономического консалтинга, велики ли различия между сельским хозяйством в Украине и Молдове?
– Разница очень значительная, я бы сказал, системного характера. В Украине значительная часть сельскохозяйственных земель сконцентрирована в крупных агрохолдингах. Например, мне довелось плотно работать с агропродовольственной компанией, которая обрабатывает порядка 600 тыс. га. Для таких сельхозпредприятий-«монстров» поиск финансирования на техническую и технологическую модернизацию – не самая главная проблема, как, например, для малых агрохозяйств, выращивающих стандартную сельхозпродукцию с невысокой добавленной стоимостью и вечно страдающих от нехватки ресурсов. Наоборот, агрохолдинги охотно инвестируют деньги в материальную базу, технику и технологии, в частности, цифровые. Например, для обследования полей и контроля производственной логистики дроны с продвинутой сенсорно-программной начинкой – большое подспорье. Это вполне работоспособный механизм оптимизации, когда земель и сельхозтехники много, а высококвалифицированных специалистов мало, и они физически не в состоянии лично отследить и проанализировать все процессы.
В случае агрохолдингов, на мой взгляд, в стремлении всё автоматизировать, унифицировать и подчинить сиюминутной экономической целесообразности кроется даже определенная проблема. Не всегда у менеджеров высшего уровня таких сельхозпредприятий хватает времени и в определенном смысле доброй воли, чтобы мыслить более абстрактными категориями, например, экологизации сельхозпроизводства, а также планировать дальше нескольких сельскохозяйственных циклов. Приведу пример. Руководство одного агрохолдинга мне возразило: включение сидератов в севооборот из сугубо агрономических соображений слишком накладно, с точки зрения затрат на дорогие семена, а также «упущенной выгоды», из-за того, что эти культуры сложно продать с той же прибылью, что и биржевую сельхозпродукцию. При этом руководство хозяйства было готово без долгих размышлений инвестировать в весьма дорогостоящие системы ирригации, которые, кстати сказать, еще не известно, обеспечат ли ожидаемую большую экономическую отдачу в краткосрочной перспективе, но со временем вполне могут создать экологические проблемы. В общем, исключение человеческого фактора из деятельности агрохолдингов – не всегда благо.
– В Молдове иначе?
– В Молдове ситуация несколько иная. Крупные хозяйства – это все-таки не сотни и даже не десятки тысяч гектаров, а на порядок меньше. И связь менеджмента крупных сельхозпредприятий с землей всё же непосредственнее, теснее. Это, конечно, не означает, что у вас всё гладко. Крупным фермам денег на модернизацию и переход на ресурсосберегающие технологии хватает, а менеджмент при этом всегда прислушивается к рекомендациям экспертов. Но не факт, что деньги и знания легко доступны малым фермерам в Молдове. Тем не менее средний размер землевладения сельхозпредприятий от 50 га до нескольких тысяч гектаров. Характерный для вашей страны более сбалансированный вариант позволяет выдержать «среднюю линию» в модернизации технологий и для укрепления экономики хозяйств, и для поддержания оптимального состояния земельных, водных и других природных ресурсов. С этой точки зрения, экспертам-консультантам в Молдове работать легче.
– Мне не раз приходилось быть свидетелем ситуации, когда молдавские фермеры действовали вопреки советам консультантов-агрономов…
– Необходимо учесть, что в любой стране фермер «богат своим опытом». Он доверяет, прежде всего, тому, что он знает и умеет сам, что дает ему надежный результат благодаря многолетней практике проб и ошибок. Он чаще всего консервативен, не слишком открыт для экспериментов, особенно предлагаемых ему специалистом извне. При этом стоит воспринимать как данность: любое важное решение в конце концов принимает сам фермер-землевладелец. И так уж устроен человек, что если в итоге он достиг успеха, то это его личное достижение, а если постигла неудача – значит, это «ошибка консультанта», «плохая технология для наших условий» и т. п.
Поэтому я уверен, что успех специалисту-консультанту лишь наполовину обеспечивают его уникальные, истинные, «волшебные» знания и опыт. На вторую, не менее важную половину успешность консультанта обусловлена его способностями к коммуникации, умением выстроить доверительные отношения с фермером-землевладельцем. Его не надо переубеждать, с ним не надо бороться, соревноваться в том, что и когда «лучше работает». Его надо аккуратно и осмысленно подвести к решению попробовать новый метод, сравнить новые и прежние результаты, принять более выигрышную модель. Например, сопоставить затраты и урожайность на полях, где применялись вспашка и рыхление, в одном и том же хозяйстве. Тогда фермеру будет легче принять решение на основе собственного опыта.
– Опять-таки, нередко в Молдове фермеры отваживаются на эксперименты, которые «узкопрофильные» специалисты сочли бы рискованными и даже нелогичными. Чем это объяснить?
– Хорошо и полезно, когда для экспериментов есть ресурсы – время, деньги и др. Может статься, что один из подобных экспериментов даст фермеру «прорывное решение», позволит ему определить оптимальную технологию, стабильную и денежную нишу на рынке сбыта продукции. Тут, как я уже говорил, не надо отговаривать и переубеждать. Проблему я вижу в том, что фермерам зачастую не хватает терпения довести эксперимент до логического завершения, особенно в ситуациях, когда тема неплохо изучена и потенциально результативна, то есть решение более-менее очевидно и надежно.
К примеру, в Австрии был период, когда фермеры, поддавшись набиравшей популярность тенденции, в массовом порядке начали отказываться от плужной обработки почвы в пользу того или иного варианта мини-тилл, в частности рыхления. Затем, по мере накопления результатов этого широкомасштабного эксперимента появилось немало тех, кто заявил: это ошибка, метод не работает. Это только укрепило убежденных «сторонников плуга» в правоте. Кстати, с подобной дилеммой я столкнулся даже в нашем семейном хозяйстве. Мой сын принял сторону своего кузена, профессионального фермера, который принципиально свои земли пашет. Мне стоило немалых усилий убедить сына выделить участок поля под рыхление и сравнить результаты, на основе которых можно принять объективное решение.
– Но ведь не всегда результат очевиден во всей полноте. Вы же сами отметили, что, к примеру, на определенных этапах ирригация может принести и экономическую пользу, и экологические проблемы.
– Да, не всегда однозначное решение в пользу того или иного метода идеально. Например, я сам в определенных условиях рекомендую фермерам применять комбинированную модель почвообработки, периодически чередовать рыхление на разную глубину со вспашкой. Но при этом очень важно правильно настроить плуг, чтобы совместить задачу разрушения «подплужной подошвы» с задачей сбережения влаги в почве, уменьшения испарения.
– Вернемся к проблеме эффективного землепользования. У нас в Молдове периодически активизируется дискуссия о допустимости продажи сельскохозяйственных земель иностранцам. Вы бы купили землю в Молдове?
– В этом вопросе я осознанно большой консерватор. На мой взгляд, страна – это земля, прежде всего. Вы всерьез хотите торговать страной? Конечно, мы живем в эпоху либерализма и глобализма. Я помню, как сравнительно недавно очень активно продавали землю в Венгрии. Тогда многие австрийцы не удержались от такого соблазнительного предложения. Но я венгерскую землю не купил, хотя мог бы. Не куплю и теперь молдавскую землю, если представится такая возможность. Под патриотизмом я подразумеваю в том числе и это. И неважно, старомоден ли такой взгляд на вещи.
Узнавайте первыми самые свежие мировые новости агробизнеса и Молоды на нашей странице в Facebook, канале в Telegram, подписывайтесь на нас в Instagram или на нашу еженедельную рассылку.
