Эта статья была написана для мартовского выпуска журнала Agroexper, незадолго до того, как… Тем не менее, рано или поздно – а судя по крепнущим настроениям в молдавском обществе, скорее раньше, чем позже – все это закончится. И даже если сфера страхования сельхозрисков «обнулится», идеи как ее стоит обустроить в будущем, останутся. Тем более, что буквально на днях премьер Ион Кику в числе прочих обещаний упомянул возможность увеличения Национального фонда развития сельского хозяйства и села, а значит – и госбюджета субсидий на агрострахование в том числе.
Практически все правительства РМ традиционно предупреждают о нехватке ресурсов «на всё». Но деньги на поддержку отечественного сельхозпроизводителя в чрезвычайных ситуациях обычно находятся. Правда, не для всех и не всегда. К тому же в Молдове аграрии привыкли зачастую уповать «на милость природы» – в том смысле, как каждый ее себе представляет. К защите сельхозугодий страхованием аграрии обращаются лишь по необходимости, в крайнем случае. Чаще всего, когда страховка открывает возможность получить субсидии, поучаствовать в донорских проектах помощи аграриям и т. п. Но такая «обязаловка», по большому счету, не стимулирует ни сознательность сельхозпроизводителя, ни добросовестность страховщика, хотя все-таки несет определенную функциональную нагрузку, попутно высевая (крайне экономно) семена страховой культуры и поддерживая «на плаву» этот сегмент страхового рынка Молдовы.
О плачевном состоянии рынка субсидируемого страхования сельскохозяйственных рисков теперь, на волне реформаторского популизма, не говорят только «закомплексованные прагматики». Ведь все цифры «всплыли на поверхность». Согласно данным Агентства по интервенции и платежам в сельском хозяйстве (AIPA), если в 2012–2014 годах сельхозпроизводители-страхователи на частичную компенсацию страховых взносов запрашивали из госфонда субсидирования до 40 млн леев (около 9% от бюджета соответствующего госфонда), то в 2017–2018 годах – лишь 4,5–7,4 млн леев (0,6–0,8%).
По данным Национальной комиссии по финансовому рынку (НКФР), в сегменте страхования сельхозрисков аккредитованы 10 компаний, из них реально на сегодняшний день работают лишь пять. Причем емкость этого рынка снижается с каждым годом.
«Очень дорого обошлось аграриям российское эмбарго, которое сразу подкосило платежеспособность наших клиентов, а переориентация на другие рынки происходила болезненно. О страховании говорить, к примеру, с виноградарями-виноделами нет большого смысла и теперь, – сетует Олег Галбурэ, главный специалист СК General Asigurări. – С 2009 года на рынке субсидируемого страхования сельхозрисков происходит массовый отток клиентов, а сбор премий упал наполовину. Будем честны: больно ударило по карманам аграриев и снижение доли субсидии в страховом взносе (как говорят представители госструктур, – меры вынужденной) на фоне общего дефицита ресурсов госбюджета. Увы, доля субсидии в размере 80% от взноса при страховании всех культур и рисков, введенная в 2007 году в качестве временной стимулирующей меры, долго не продержалась. С 2009 года мы вернулись к первоначальной доле субсидии в 50–60% от взноса, что означало предсказуемую негативную реакцию аграриев-клиентов страховых компаний. Если до 2012 года общий объем (включая субсидии) страховых взносов достигал 40–50 млн леев, то теперь – едва 11–12 млн леев в год».
В 2017–2018 годах страхование сельскохозяйственных рисков продолжает терять спрос аграриев. По данным НКФР, в 2017 году в сегменте страхования сельхозрисков собрано 13,11 млн брутто-премий, выплачено 2,02 млн леев возмещений по страховым случаям. В 2018 году сумма собранных премий (взносов) составила 10,26 млн леев, выплаты возмещений – 2,65 млн леев.
По данным AIPA, в 2019 году аграрии подали лишь 66 заявок на субсидирование страхования рисков на 1,1 тыс. га сельхозплощадей. Для сравнения: в 2018 году было подано 122 заявки, а площадь застрахованных насаждений превысила 7 тыс. га. В животноводстве показатели упали вчетверо – до 1700 застрахованных животных. При этом стоит отметить, что страхование закупаемых племенных животных – обязательное условие для получения госсубсидии.
Председатель парламентской комиссии по сельскому хозяйству Раду Мудряк считает, что одна из проблем ускоряющегося падения популярности страхования – недостаточная информированность аграриев. «Аграрии до сих пор не усвоили урок и не осознают важность этого шага. Профильные ведомства должны выезжать в регионы и на месте разъяснять необходимость страхования». Но, опять-таки, речь идет, видимо, о несколько ином: не о незнании, а о неверии в систему страхования сельхозрисков, а также об отсутствии соответствующей культуры ведения агробизнеса.
Помимо того, в среде операторов страхового рынка бытует мнение, что он в силу ряда причин не избалован и высоколиквидными продуктами. Вроде бы, есть немало сельхозпроизводителей, которые решились бы страховать свои производственные и финансовые риски, но не находят предложений, соответствующих их потребностям. В итоге страховые взносы они считают пустой тратой денег.
Проблема в том, что нынешнее законодательство в сфере субсидируемого страхования сельхозрисков предусматривает возмещение потерь лишь количества продукции, но не снижения ее качества. Для садоводов такое положение дел далеко не всегда приемлемо. К примеру, град редко бывает такой силы, чтобы сбить плоды с деревьев, то есть привести к физической потере части урожая. Но даже мелкие градины, повреждая плоды, резко снижают цену на них.
«Представьте, вы страхуете определенный объем урожая, например, 10 тонн сливы. Если град только повредил сливу, то вам страховая компания покрывает де-факто только разницу в потере количества урожая – а оно может быть сравнительно небольшим, лишь несколько процентов. Тогда как цена на остальные, сохранившиеся, но поврежденные, а потому низкокачественные плоды падает в несколько раз. Но потерю качества и цены продукции никто не страхует – это не вписывается в действующий регламент субсидирования», – говорит фермер-садовод Алексей Мику. В принципе, садоводы могли бы страховать урожай от снижения качества/цены вне системы субсидируемого страхования рисков. Однако без субсидии фермеры в Молдове фактически ничего не страхуют.
Невыгодными договоры со страховщиками считает и фермер-овощевод Тудор Дарие: «Я пытался застраховать 1 гектар бобовых культур. Спросил, сколько мне будет возмещено, если урожай будет уничтожен не полностью, а частично. Если взнос составит 1,5 тысячи, то в случае потери урожая возместят мне не более 10 тысяч леев. А это не покроет даже расходы на рассаду. У нас нельзя возместить даже то, что ты потратил на производственные ресурсы. Тогда какой смысл в такой страховке»? В общем-то, крестьянин – не важно, молдавский или немецкий – всегда стремился к окончательному решению сложных и дорогостоящих вопросов простыми и дешевыми средствами.
С такой позицией иногда солидарны и некоторые государственные функционеры. Экс-министр сельского хозяйства и директор AIPA, а ныне член профильной парламентской комиссии Николае Чубук объясняет регресс системы страхования сельхозрисков сходным образом. «Случалось, что фермеры заключали контракты, но, когда наступал страховой случай, компании далеко не всегда аккуратно и добросовестно выплачивали компенсацию. Еще несколько лет назад в целом по стране страховали примерно 2% сельскохозяйственных площадей, сегодня – менее 1%».
«Страховщики предъявляют много требований при подписании договора и ставят жесткие условия по безупречному соблюдению технологических процессов в сельском хозяйстве. Фермеров это не устраивает, потому что дополнительный контроль никому не нравится», – парирует директор СК Moldcargo Владимир Штирбу.
Министр сельского хозяйства Ион Пержу признает, что страхование в аграрном секторе Молдовы стало «клубком противоречий». Выход – тоже традиционный: «Хочу собрать всех за «круглым столом» и попросить страховые компании составить такие пакеты продуктов, которые соответствуют нуждам аграриев и им по карману».
Директор Агентства по интервенциям и платежам в сельском хозяйстве (AIPA) Вадим Курмей пообещал аграрному сообществу Молдовы предложить меры, которые позволят сделать условия страхования более выгодными: «В дискуссиях с производителями и профильными ассоциациями мы поняли, что пакеты, которые предлагают страховые компании, непривлекательны или слишком дороги. Новые предложения будут более обширными и покроют больше страховых случаев».
Упреки в дороговизне страхования сельхозрисков страховщики отвергают категорически. «Тарифы не меняются уже много лет, – утверждает Олег Галбурэ. – В относительном выражении они как были 4,50–4,75% от страховой суммы, так и остались. При этом страховщики гарантируют, в зависимости от страхового случая и выполнения условий договоров (которые надо внимательно читать и которыми нельзя пренебрегать), возмещение до 70% потерь урожая при наступлении большинства рисков. Суммы покрытия в случае градобития – основной, классический страховой риск – достигают и 80%. Чтобы обеспечить гарантию выплат, наша компания перестраховывает 70% портфеля сельскохозяйственных рисков в одной из крупнейших перестраховочных компаний швейцарской Swiss Re. Надо понимать, что страховой бизнес – это именно бизнес, а не лотерея, не касса взаимопомощи, не фонд ликвидации последствий природных катастроф. Ведутся сложные андеррайтинговые расчеты, составляются комплексные пакеты рисков, предлагаемых к возмещению. В том числе страховщики де-факто стараются учесть потери качества урожая, хотя законодательством о субсидируемом страховании РМ это пока не предусмотрено. Погодные условия в стране, как и в мире в целом, в последнее время преподносят всё больше сюрпризов, что требует более тщательной проработки пакетных рисков. Но маленькие страховые компании стараются демпинговать, снижать стоимость пакетов, включать такие риски, вероятность которых приближается к нулю, например, страховать урожай от землетрясения или от падения дронов. Такое недобросовестное поведение на рынке, пренебрежение основными принципами страхования означает отсутствие достаточных страховых резервов, а значит, страхового покрытия, при наступлении страхового случая, подрыв доверия к страхованию, его дискредитацию как инструмента защиты агробизнеса. Полисы страхования в реалиях Молдовы могут стать дешевле только за счет сокращения страхового покрытия. А оно у нас и так невелико – до 400 тыс. леев».
Не первый год власть собирается внести изменения в профильный закон, но делает это очень медленно, перекладывая ответственность на участников рынка. Появится ли обновленное законодательство, будет ли оно решать проблемы страхового и аграрного бизнеса, уравновесит ли интересы всех сторон-участниц?
Руководство MADRM и подведомственное ему агентство AIPA время от времени выходят с предложением расширить перечень постинвестиционных и авансовых субсидий, выделение которых обусловливается обязательным требованием страховать субсидируемые объекты: животных, строения, технику. Так, есть идея включить в «страховую обязаловку» помимо субсидируемой сельхозтехники и племенного скота новые виноградники и сады, особенно нерайонированных сортов. Политика управления субсидиями в нынешнем году предусматривает обязательное страхование стартапов, причем три года подряд. Решение принято в свете объявленного министерством нового политического приоритета на 2020 год – повышение уровня жизни в селах.
Но есть и еще одна большая проблема: из года в год растет сумма задолженностей по субсидиям. Ежегодно резервируемых средств Национального фонда развития сельского хозяйства и сельской местности (FNDAMR) вечно не хватает на своевременное удовлетворение всех заявок аграриев на субсидии. Существенное запаздывание с выделением государством субсидируемой доли взносов по заключенным договорам страхования сельхозрисков не раз приводило к ситуациям, когда сумма возмещений по наступившим страховым случаям значительно снижалась. «Пострадавший аграрий, по условиям страхования, получает возмещение пропорционально оплаченной им доле страхового взноса-премии, – утверждает Олег Галбурэ. – И поскольку государство не перечисляет вовремя свою часть страховой премии, чтобы получить полностью страховое возмещение, клиенту приходится или оплачивать из своего кармана вторую часть премии, или довольствоваться меньшим покрытием».
Стимулом для аграриев активней включаться в систему страхования рисков может стать повышение субсидируемой государством части страховой премии – хотя бы до 70%. Но как «уговорить» государство повысить свою долю в страховом взносе агрария на фоне тотального дефицита бюджетных средств?
Уже разработан соответствующий пакет поправок к действующему законодательству. Страховщики-соавторы этого пакета не считают правильным субсидировать все сельхозобъекты по одной ставке, поэтому предлагают связать базовый размер субсидии в страховом взносе с располагаемым объемом фонда субсидирования. В пакете поправок к Закону «О субсидируемом страховании сельскохозяйственных рисков» они предлагают ввести фиксированный лимит на страхование – 6% от утвержденного фонда субсидирования. Если годовой объем запрашиваемой у государства суммы субсидий на страхование окажется равным или меньше этого лимита, то применяется базовая ставка субсидирования – оговоренные 70% от суммы взноса. А если годовой объем запрашиваемых страховщиками средств превысит 6-процентный порог, то на следующий год базовая ставка субсидируемой государством доли автоматически снижается с 70 до 65% и т. д. Схема непростая, но очень «приземленная», отражающая реалии.
Другие предлагаемые в законопроекте нововведения: увеличение «плафонов» на субсидируемое страхование (допустимого размера субсидий «в одни руки») с нынешнего 1 млн леев до 1,5 млн леев, дифференциация размера субсидий в зависимости от площади застрахованных полевых культур, введение новых страховых продуктов. В частности, желаемое плодоводами страхование снижения качества продукции от неблагоприятных погодных условий. Впрочем, страховщики не скрывают, что страховка от потерь качества урожая будет стоить дороже – причем как для аграриев, так и для страховщика, для которого увеличивается степень финансового риска.
Но пока не произойдет «тонкая настройка» рынка, реанимация сельхозстрахования с господдержкой, пожалуй, откладывается до лучших времен. Эксперты считают, что предлагаемых изменений всё равно будет недостаточно для роста популярности страхования у аграриев. Нужен механизм страхования реальных потерь, чтобы он стимулировал аграриев страховать не только ради государственной или донорской финансовой поддержки.
Эффективной альтернативой системе субсидируемого страхования в аграрном секторе отдельные эксперты считают систему обязательного пакетного страхования сельхозрисков, то есть аграрный страховой полис – как налог. А также, наряду с этим, учреждение государственного чрезвычайного «фонда катастроф» – на случай разрушительных наводнений, повсеместных пожаров или жесточайших засух.
«Можно ввести и обязательную страховку через страховые компании без участия государства (по аналогии с обязательным страхованием автогражданской ответственности) либо обязательную минимальную государственную страховку, – считает экс-министр экономики Александр Муравский. – Государственные компенсации в связи с понесенным аграриями ущербом должны быть исключением и выплачиваться только в случаях реально и официально признанных широкомасштабных стихийных бедствий. И только тем аграриям, которые уже располагают страховым полисом. В таком случае государственная помощь является дополнительной поддержкой и стимулом для классического страхования. Требование иметь страховку должно распространяться и на желающих получать субсидии через AIPA. Для этого требуется сильное, с железной политической волей, правительство, способное несколько лет выдерживать натиск аграрного лобби. Жестко? Да, но по-другому эту проблему не решить. Кстати, подобная практика существует в соседней Румынии».
Менеджеры ведущих страховых компаний с этой идеей не согласны. Обязать всех владельцев и/или пользователей сельхозземель выплачивать символические суммы по примеру налогообложения автовладельцев теоретически возможно. На постсоветском пространстве (в Казахстане, Украине, Белоруссии) были попытки возврата к обязательному страхованию сельхозпроизводителей – «по советскому типу», которые оказались безуспешными. «Это может оказаться очень проблематичным как для страхового рынка, который не капитализирован настолько, чтобы брать на себя объемные риски при заведомо малых оборотах, так и для населения нашей аграрной страны», – полагает Олег Галбурэ.
В мировой практике принято страховать риски стихийных бедствий через специальные государственные фонды, сотрудничающие с международными донорскими программами страхования. Вовлечением бедных стран в такие программы периодически занимается Всемирный банк. Такую попытку он предпринял и в отношении Молдовы. Идея введения в Молдове обязательного страхования сельхозобъектов и жилых строений активно обсуждалась в 2012 году. Присоединение республики к региональному Фонду страхования рисков природных катастроф предусматривало долевое участие правительства в уставном капитале перестраховочной компании Europ RE в Швейцарии. На эти цели Всемирный банк даже предлагал РМ кредит в размере $5 млн. Однако идея на правительственном уровне тогда не была принята. Но, вероятно, не окончательно. Так, летом-осенью прошлого года идея обязательного страхования сельхозрисков в комбинации с международной донорской поддержкой кулуарно обсуждалась правительством Санду. Правительство это вскоре «ушло в историю». Но идея, видимо, осталась.
