Кражи овец на фермах Великобритании — третье по размерам убытков преступление после угонов автомобилей и техники. За 2020 год злоумышленники украли с британских ферм скота на 2,3 млн фунтов стерлингов (свыше $3 млн).
В одном только Юго-Западном регионе стоимость украденных животных выросла более чем на треть и составила примерно 320 тыс. фунтов стерлингов.
В Мидлендсе, напротив, в 2020 году произошло резкое падение краж — на 44%, пишет agroportal. Этому поспособствовало судебное преследование воров, которые в 2019 году забили большое количество овец в Нортгемптоншире.
Специалист по сельским делам в NFU Mutual Ребекка Дэвидсон сказала, что в прошлом году, похоже, ужесточились меры со стороны полиции.
«По итогам прошлого года наблюдается общее падение краж. Это обнадеживающие новости для отрасли, которая много работала во время пандемии, чтобы накормить страну», — сказала она.
Коронавирусные ограничения, вероятно, также отпугнули преступников, которых было бы легче обнаружить во время изоляции.
Однако эта информация «не являются поводом для самоуспокоения», и фермеры по-прежнему «глубоко обеспокоены» тем, что кражи наблюдаются даже во время кризиса, считает она.
«Современный шорлинг — это крупномасштабная организованная преступность, которая причиняет страдания животным, увеличивает финансовое давление на фермеров и подвергает риску здоровье населения», — добавила Дэвидсон.
Она призвала фермеров быть бдительными и регулярно пересчитывать животных.
Напомним, что в начале января в СМИ появилась информация о том, что полиция графства Уилтшир в Великобритании расследует три случая кражи около 200 овец у фермеров. Правоохранители предположили, что преступники могут быть опытными кинологами с обученными собаками, так как такого рода кражи требуют высокого уровня организации.
По словам полицейских, раскрывать такие преступления нелегко, так как возникают затруднения с выявлением подозреваемых. Кроме того, у фермеров отары с несколько сотен голов. Пропажу двух-трех десятков животных можно выявить только при пересчете особей, когда оперативное расследование уже невозможно из-за упущенного времени.
